Возвращение в родной город стало для Антона не просто сменой декораций, а болезненным погружением в прошлое, от которого он годами бежал. Когда-то его жизнь была наполнена музыкой, сценой и любовью, но страшная авария, унесшая жизнь его девушки Лизы, перечеркнула всё. Последовавший за этим год в наркологической клинике стал лишь попыткой заглушить невыносимую боль, а на выходе его ждало полное крушение карьеры и смысла существования. В этом опустошенном состоянии единственным пристанищем оказался дом старшего брата Константина – человека, который всегда был его полной противоположностью: надежный, основательный, живущий по строгим правилам. Константин, видя полное отчаяние брата, предлагает ему помощь, но выдвигает жесткое условие, не терпящее возражений. Так Антон, бывшая рок-звезда, погрязший в собственных демонах, оказывается в роли учителя в обычной школе, совершенно не понимая, как ему взаимодействовать с миром, который он сам давно перерос и от которого отгородился стеной боли. Новая роль сначала кажется Антону абсурдной и невыносимой, еще одним унизительным испытанием. Однако, погружаясь в школьную рутину, он неожиданно начинает видеть в проблемах своих учеников отголоски собственных травм. Подростковый максимализм, бунт против системы, первые сердечные раны и поиск своего места в жизни – всё это оказывается мучительно знакомым. Через сопротивление и непонимание Антон постепенно вынужден вникать в судьбы этих детей, и в этом процессе ему приходится заново соприкасаться с эмоциями, которые он тщательно хоронил в себе. Работа учителя становится для него не навязанной обязанностью, а сложным, болезненным, но необходимым путем. Помогая подросткам разбираться в их конфликтах, страхах и мечтах, он невольно начинает разматывать клубок собственных переживаний, связанных с гибелью Лизы и чувством вины, которое его съедало. Школа превращается в своеобразное зеркало, в котором Антон, шаг за шагом, начинает узнавать не только потерянные части себя, но и возможность иного будущего, где есть место не только боли, но и ответственности, и даже надежде, пробивающейся сквозь толщу отчаяния.